Организовать доступность во время ожидания начала сессии группы всех описанных выше помещений (коридор, туалетная комната, кабинет).

По центру кабинета, в равном удалении от всех участников, поставить журнальный столик, на который поместить контейнер с салфетками, графин с питьевой водой и стаканы. Данное решение было продиктовано географическими обстоятельствами – место проведения группы находилось в 1200 метрах от ближайшей остановки общественного транспорта, кроме того, дорога от остановки поднималась в гору. Зимой вода, возможно, не имела большого значения, но летом, мне показалось, она являлась необходимостью. «Пусть лучше любой участник группы имеет одинаковую возможность утолить жажду, чем будет сидеть и думать о том, что он хочет пить, или будет пить из принесенной с собой бутылки», - думала я.

Группа будет встречаться один раз в неделю (суббота) с продолжительностью сессии в 1,5 часа. Сразу хочу обозначить проблему с выбором времени встреч группы. Решение проводить группу в выходной день продиктовано неуверенностью молодого специалиста в том, что группа состоится, а ее участники реально заинтересованы меняться. Назначая группу в выходной день, я шла по пути «малого сопротивления», руководствуясь фантазией, что трудности рабочих будней будут использоваться участниками, как существенное ограничение, и помешают им прибыть на группу. В дальнейшем опыт ведения групп показал, что все группы (всего их было 3), которые начинались в выходной день, впоследствии «переезжали» на будни. Необходимость данного изменения дня и/или времени встреч создавала для группы условия повышенной тревоги участников, провоцировала ощущение небезопасности, отбрасывала группу в параноидно-шизоидную позицию, характерную для начала динамического процесса, создавала угрозу раскола группы и выхода из нее участников.

Расписание сессий на следующий месяц озвучивалось в конце каждого месяца. Праздничные дни я решила не пропускать. Если на сессию группы приходится мой отъезд (уезжаю на учебу в Новосибирский институт группового анализа, участвую в конференциях по психоанализу и группанализу в других городах, ухожу в отпуск), группа может встречаться без меня. Но это не было провозглашено, как обязательное правило. Каждый раз группа сама решала, будут ли они встречаться без ведущего, как правило, на это уходило несколько сессий до моего отъезда. В начале нашей работы, группа не встречалась без меня, потом стала встречаться, иногда. И только на 4 году ведения группы я осмелилась ввести встречи «без ведущего», как правило работы группы. «Я закончу упоминанием самого мощного инструмента для получения доли власти, а именно - сессий в отсутствие ведущего» [1]. Видимо, я 3 года училась и готовилась делиться властью ведущего. И было не важно, что я озвучивала такую возможность, мои внутренние опасения «считывались» участниками, группа отвечала тревогой на мой отъезд и воспринимала меня как единственную единицу «безопасности и полезности», отрицая данные качества в группе. В тот период я себе не позволяла исследовать группу в моменте: «…вы узнаете, какую часть вас они все еще используют в качестве «мира вокруг них», а в какой мере они уже справились сами» [1].

Другой важный момент в расписании группы – ежегодный отпуск. На первом году ведения группы я предоставила группе возможность самой решить, в какие 4 недели мы возьмем отпуск. Эта идея не оказалась хорошей: участники группы очень долго договаривались о датах отпуска. В итоге, решение скорее было продиктовано необходимостью – в ноябре, так как год группы начинался с января. На следующий год я сама назначила даты отпуска и озвучила их вначале года, что, на мой взгляд, добавило устойчивости в работу группы.

Одной из ближайших задач в установлении и удержании сеттинга я видела дополнение группы до 6 участников. Поэтому модель группы мною определялась как полуоткрытая. «Большинство группо-аналитических групп являются полуоткрытыми (slow-open): члены группы вступают в неё в подходящее для них время, да и покидают её, когда захотят, а группа продолжает жить дальше. Новые члены начинают «писать» историю группы, а те, кто уже её оставил, по-прежнему остаются представленными в групповой матрице. В результате возникает культура, гармонически связанная с другими процессами жизни».

«Малая группа, которая, как правило, состоит из 6-9 человек, считается оптимальной по своей величине для проведения углубленной и всесторонней аналитической терапии. При таком количестве участников сохраняется контакт face-to-face, и у каждого из участников сохраняется возможность себя проявить. У меньшей по объёму группы будет меньше витальных ресурсов, чтобы олицетворять социальную норму, да и матрица будет слабой» [2]. С этой задачей мне удалось справиться уже к августу месяцу (группа начала свою работу в январе).

Количество посадочных мест регулируется выносом/вносом пуфов. «Руководитель группы не упускает того, чтобы следить за такими мелочами как наличие одинаковых стульев, причём их должно быть столько, сколько ожидается участников» [2]. Однако, мебель в кабинете заменять я не стала. Участникам группы предлагались разные посадочные места, включающие диваны и пуфы. До сих пор в кабинете стоит такая мебель. Как это влияет на групповой процесс, какие чувства и эмоции у участников вызывает тот факт, что они сидят на разных сидениях? Мне трудно об этом судить. Иногда участники говорили о том, меняются ли они местами или обращали внимание на то, кто где сидит по отношению к другим участникам и по отношению к ведущему. Всегда этот разговор вытекал из темы «посмотреть на группу с другой стороны». Вопросы зависти, ревности или равенства у участников группы возникали, но они не касались при этом разности самих мест, а затрагивали темы близости к ведущему, его внимания, времени, которое каждый участник «забирает себе» и оплаты.

У меня есть опасение или даже ожидание, что в другой группе, с другими участниками столь разные места могут стать привнесенным элементом неравенства, неудобства, вызвать какие-либо чувства по этому поводу. Предлагая разные места участникам группы, я готова была обсуждать и исследовать чувства участников и по этим вопросам. Разве жизнь предлагает нам равные условия? И хотя я считаю это условие сеттинга не прояснённым для себя на практике, в своем новом будущем кабинете для групповой работы планирую поставить одинаковые кресла для всех участников. Да, и есть в этом для меня нечто давящее и властное от авторитетной позиции метров группанализа.

Оплата группы производится в первую сессию месяца за весь месяц работы. Г. ван дер Клой в статье «Сеттинг группы» пишет об оплате группы следующее: «Это их (членов группы) шанс «участвовать» в создании нормального сеттинга группы, и если я устанавливаю слишком низкую цену за этот шанс, запросив слишком мало, они чувствуют себя раздавленными. Высокая плата говорит не сколько о моей жадности, сколько о важности самого сеттинга, и члены группы достаточно быстро соображают, что мой доход кажется очень высоким, если его исчислять в часах, но он вполне в разумных пределах, если мы все договорились, что эта еженедельная сессия – самая важная часть их жизни и поэтому заслуживает любой защиты, которую можно обеспечить ей за деньги».

Однако в назначении оплаты есть другая сторона – чувства самого ведущего. Мне было важно, чтобы оплата, назначенная за группу, внутренне давала спокойствие: с одной стороны, чувство, что я «отрабатываю» взятые с участников деньги, с другой – не чувствую «ущемления» себя. Я назначила стоимость групповой сессии в 2 раза ниже индивидуальной сессии, сочтя в тот момент, что это достойная оплата начинающего специалиста.

Самым сложным моментом для меня, неожиданно, оказалось введение групповых правил. Я решила, что на первой сессии стоит подробно обсудить с участниками правила группы: оплата своевременна, пропуски оплачиваются; контакты за пределами группы нежелательны, а если вдруг отношения случились, то об этом говорим на группе; прикосновения во время работы группы не допускаются – все выражаем словами: боль, скорбь, жалость, поддержку, злость, раздражение, любовь; день недели и время встречи группы закреплено – не переносится по желанию участников; все, что произнесено в этом кабинете, остаётся здесь – мы не сообщаем людям за пределами группы имена, фамилии, содержание разговоров; все, что родилось в группе, возвращается в группу – мы не производим действий, не делимся эмоциями, рожденными на сессии, за ее пределами, а приносим их на следующую сессию, так как это важно для динамики группы, важно для процесса лечения. Неожиданно для меня участники группы предложили ввести еще два правила: ограничение на пользование телефоном во время сессий и организация чата группы в одном из мессенджеров для того, чтобы быстро оповещать всех участников о каких-то важных административно-организационных вещах. Взяв паузу, чтобы подумать над возникшими в группе инициативами, обсудив их на супервизорской группе, я приняла оба правила, предложенные участниками.

Важно, чтобы правила проведения группы, условия и среда, в которых она существует, неизбежно сохранялись. А в случае необходимых изменений, ведущий группы заранее продумывал бы, каким образом данные изменения необходимо произвести, как об этом он оповестит группу, сколько времени он потратит на обсуждение изменений с участниками, прежде чем изменения будут введены. Так же важно, в случае ошибок, допущенных ведущим в отношении правил и условий сеттинга, понимать, как они могут быть исправлены, и уделить достаточное внимание тому, чтобы участники поняли, почему то или иное правило/условие изменилось.

Например, мною была допущена ошибка, связанная с оплатой сессий, на которых я не присутствовала. Участники группы оплачивали только сумму, соответствовавшую аренде помещения, в котором проходила группа. На одной из супервизий этот вопрос «всплыл», и я для себя прояснила, что данное правило оплаты ошибочно. Вернувшись в группу, я объявила, что в следующий раз, когда группа будет встречаться без меня, условия оплаты этой сессии будут иные, и объяснила это моим изменившимся пониманием своей роли ведущего – несмотря на то что меня нет, я, как и любой другой участник группы, незримо присутствую в процессе и таким образом продолжаю обеспечивать условия и правила прохождения сессии. Далее участники группы в течение нескольких сессий возвращались к обсуждению роли ведущего и к пониманию собственных позиций в группе. А следующая сессия при моем отсутствии была оплачена по новым правилам, и это нововведение уже не вызвало протеста.